staty

 

     На другой день в редакцию неожиданно вошел тот странный человек, которого я увидел в узле рештских улиц. Высокий и сутуловатый, он молча, неторопливо прошагал босыми ногами по ковру, положил на стол несколько листиков бумаги и сказал:
     — Вот... стихи...
     Повернулся и так же неторопливо вышел.
     Мы оба — редактор и секретарь — удивленно переглянувшись, тотчас же взяли листки. Под стихами была краткая и не менее странная, чем сам посетитель, подпись — Xлебни.
     И даже без точки.
     Мы углубились в разбор торопливо и криво бегущих строчек. Мы путались в мелких бисерных буковках и в сложной словесной вязи, с трудом доискивались смысла, ритма, рифмы стиха. Прочитав, недоуменно взглянули друг на друга.
     — Ну, как? Поняли?
     — Не очень... а вы?
     — Темна вода во облацех!
     — Но что-то есть.
     — Да, что-то... почитаем еще.
     Читали и перечитывали несколько раз.
     Прошу современных читателей не удивляться нашему тугодумию, а войти в наше положение и понять нас, журналистов армейских газет первых лет революции. Мы, не получив даже среднего образования, все годы юности отдали революции. Учились на житейском опыте, а с книгами знакомились или в тюрьмах, или во время кратких передышек между боями. Не удивительно, что стихотворение «Навруз Труда» с большим трудом проникало в наше сознание.
Снова мы первые дни человечества!
Адам за Адамом
Проходят толпой
На праздник Байрама
Словесной игрой.
В лесах золотых Заратустры,
Где зелень лесов златоуста!
Это был первый день месяца Ая.
     Понятно было, что стихотворение посвящено революционной Персии, говорится в нем о недавнем празднике Наврузе (новый день, первый день персидского года), ярко и пышно отпразднованном месяц назад в Реште. Революционное правительство в широких дворах изгнанных ханов приказало всю ночь жарить на вертелах (целыми тушами!) быков и баранов для всех желающих. На улицах, освещенных цветными фонариками и кострами, пели и танцевали толпы людей — курдов, персов, армян. Все лавки и чайханы были открыты.
     Мы тоже всю ночь бродили по улицам, отрезали от жареных быков и баранов куски мяса. Радовались и удивлялись необычайности праздника, колдовскому чародейству ночи, людских толп в живописных одеждах... и возмущались празднику без женщин!
     Понятно, что Хлебников этому празднику дал более высокое звание — НАВРУЗ ТРУДА (новый день труда)...
     Понятны и следующие строки:
Несут виденье алое
Вдоль улицы знаменщики,
Воспряньте, все усталые
!
     Это о митинге на площади и о праздничном шествии по лабиринту улиц, которое вылилось в яркую демонстрацию единения интернациональных сил революции.
А это что такое — Адам за Адамом?
     Только после длительного раздумья мы поняли, что здесь ‘адам’ не библейский родоначальник человечества, а просто по-тюркски — ‘человек’.
     Многое в стихотворении встало на место, и все же общий смысл от нас ускользал.
Стихотворение «Кавэ-кузнец» было более доступно. Мы с Доброковским готовили плакат «Кавэ-кузнец». Для окончательной доработки не хватало подписи. Доброковский обещал подумать. Думал и я. Похоже, что Доброковский “думал” образами Хлебникова. За ними угадывались наши обсуждения темы плаката вместе с сотрудниками газеты «Иранэ-сорх» («Красный Иран»).
Был сумрак сер и заспан,
Меха дышали наспех,
Над грудой серой пепла
Храпели горлом хрипло.
Как бабки повивальные
Над плачущим младенцем,
Стояли кузнецы у тела полуголого,
Краснея полотенцем...

1  2  3  4  5  6 

Сайт "Живое Знание"