Даггаш Рустам
Тебриз, от которого получил свое имя таинственный дервишский учитель Шамс-и-Тебриз, не из тех городов, которые производят впечатление. В нервном состоянии, в котором я находился, я нашел, что там люди менее практичны и обходительны, нежели я надеялся. Всякий знал учителя Барабанщика, но никто не был в состоянии сказать, где я мог бы найти его.
Десять дней я провел в поисках, пока однажды, когда я сидел в чайхане, мое внимание не привлекла высокая фигура с густой бородой в рваном залатанном халате. Достигнув наибольшего свободного пространства, он принялся бить в барабан, крича: « Внимайте все Рустаму».
Я вскочил, услышав этот возглас, и бросился вон из чайханы на улицу.
Дервиш сидел на камне, а вокруг него собралась толпа. Он поднял свою палку, призывая к молчанию.
- Я расскажу вам сказку, хотя зачем я трачу на вас, болванов, свое время – не знаю, - начал он. Одобрительный ропот показал, что это было знакомое начало.
Он очень подробно рассказал историю о дервише из «Гулистана» Саади, имитируя при этом различными голосами. Он поистине был мастером рассказывать истории. Толпа как зачарованная наблюдала за каждым его жестом и интонацией и разразилась аплодисментами. Затем, он кончил рассказ и собрав небольшую горстку медяков и никого не поблагодарив, он зашагал дальше, сопровождаемый толпой сорванцов, которые очевидно знали, что в ближайшей лавке он купит сахарные лепешки и раздаст их детям. Сделав это, он удалился. Я последовал за ним.
На окраине города он сошел с дороги и, поманив меня следовать за ним, прошел через поле и сел у ручья на камень. Он указал мне место и задумавшись глядел на воду. Один раз я нарушил молчание, но он показал мне, чтобы я сидел тихо. Через полчаса он заговорил.
- Ишк башад.
- Ишк, - откликнулся я.
- Если обладаешь знанием, служи подобно тем, кто не ведает, ибо непристойно, чтобы люди из Китая совершали паломничество, а уроженец Мекки лежал бы поблизости спящим. Чего ты ждешь от меня?
- Знания, - ответил я, - знания, чтобы иметь возможность продумать сложность современной жизни и сохранить прочное понимание принципов великих учителей.
Он ковырял землю палкой.
- Такое знание, которое ты ищешь, приходит из опыта и ему нельзя научиться из книг. Ты можешь прочесть великих: Руми, Джами, Хафиза, Саади, но их писания – только соль хлеба. Чтобы узнать вкус хлеба, нужно его съесть, почувствовать соль в ее сокровенном отношении с мукой, дрожжами и водой. Свою связь с современной жизнью ты рассматриваешь на основе своего обусловленного фона и того, чему тебя научили мыслить. Чтобы очистить свое небо и дать себе возможность ощутить свежий вкус, тебе придется оставить старые формулы, которые так сильно подводили тебя в прошлом и искать реальные ценности. Готов ли ты для того, чтобы оставить мир таким, каким ты его знаешь и жить в горном уединении на очень скудной диете?
Я объявил, что готов.
- Вот видишь, - он с сожалением покачал головой, - ты еще чувствуешь, что для того, чтобы найти знания, ты должен искать уединенной жизни вдали от всего нечистого. Неужели ты не понимаешь, что лишенный простоты путь развития идет в ногу с требованиями сегодняшнего дня? Можешь ли ты понять бесполезность отказа от мира своего эгоистического развития?
- Тебе может понадобиться курс, - продолжал он, - в Сармунском центре, но это не будет означать полного отказа от твоей мирской деятельности. Нет ничего нечистого в разумной мирской деятельности при условии, что ты не позволяешь, не побуждаешь ее портить себя. Если у тебя есть достаточно умения, ты действительно можешь заставить отрицательные силы служить тебе…, но ты должен иметь достаточно умения. С начала времен наши люди говорили на языке людей и двигались в соответствии с состоянием времени планеты. Мы находимся на уровне времени и даже впереди него – не для нас жалкие остатки древнего учения, безрезультатно спроецированные в ХХ столетие. Наоборот, мы люди каждого столетия, включая и ХХ1. Ты много читал о восточном учении? Знаешь ли ты о влиянии нашей музыки на западную?
1 2
