Бледные лица искривились, тела бьются в судорогах... Абибула плачет. Всхлипывают другие... Уже нет сил, изнеможение...
Но вот радость. Голос упал с неба. Высокий тенор начал песню — веселую, бодрую, светлую, как ангельское пение:
- Юдже султаним Дерде дерманим —Шу тенде джаним Ху де мек истер-ху!
- Ху-у! — Из десятка грудей вырывается радостный крик. Ху-у! Один! Ты один, Боже, великий Боже, дай помощь там, где уже никто помочь не может... Душой и телом стремлюсь сказать, что Ты один! Х-у-у!..
Дикая радость охватывает сердце... Абибула чувствует, как новые силы, большие, неизмеримые, влила эта песня в его члены. Они все скачут, радуются, все воспевают Бога... Прыгает тело в безумных движениях, волнуется грудь, и дергается голова, залитая потом, закрытыми глазами он видит небо, все в огнях. Видит розы, красные гранаты, белые лилии... Горят... цветут... летают... Целый дождь цветов... Льют ароматы в грудь... Так трудно дышать... Он уже не может петь, он едва успевает за всеми:
- Хай алла!.. ай-хай!.. ай-хай!..
Все — одно тело, бьющееся в движении, все
— один голос, воспевающий Бога:
- Ай-хай... ай-хай...
А песня бодрит, а песня льется, как с небес, веселая, радостная, чистая, словно ангел поет.
Кто-то хлопает в ладони...
Вот кто-то смеется — ха-ха!
- Алла!
Быстрее, все быстрее, все вместе... Последним духом... Из последних сил.
- Хай-хай... Живой... живой... Бог живой...
Крик заходится, рычит, как морской прибой, как свирепый пес... Бьются кисти фесок, мотаются головы, вздрагивает тело, танцуют перед глазами зеленые круги и качаются стены текии во славу Аллаха...
- Живой... живой... живой...
О, какая радость... о, какое счастье... Небо раскрылось... Ангелов видно... у них уже есть крылья... Как плакать хочется... слезы сдавили горло...
- Ай-хай... ай-хай!..
Танцуйте, радуйтесь!..
Море бушует, ревут волны и рвутся на берег, чтобы все затопить.
Тогда протянул шейх руку и одним окриком усмирил волны. Все стихли, остановились, бледные, исхудалые, истаяли, словно тени. Все сели. Ноги под себя, плечом к плечу. Взвилось меж ними белое полотно, и больной, волоча ноги, будто паук, залез под него.
Еще веселее запел тенор, еще бодрее. Словно к танцу. Водит смычком по нервам, шекочет сердце. Ожило тело. Раскачавшееся сердце поднимает новые волны, высокие, сильные. Нет на них управы. Тело все прыгает, как на пружинах. Абибула не может остановиться — иссякла воля. Чужая какая-то сила поймала тело, бьет, крутит, волочит. Тело немеет, тело исчезает...
Все исчезло. Дух расправил крылья, летит и возносит...
- Ай-хай… ай- хай!..
Быстрее... еше быстрее... Эй, быстрее... К Богу... живому... единственному Богу...
- Хай-хай!..
Как хлыстом, бьет певец в ладони, гонит, подгоняет, бодрит, смеется. Вихрем летит его песня. Растет безумие. Простираются меж дерюг тела сумасшедших, будто при родах. Ходуном ходят плечи и руки, головы скачут, страшные лица застыли, как у мертвецов. Клацают зубы. Крик переходит в рев.
