Туган заговорил тихо:
- Помнишь ли, чему ты меня учил в пустыне, когда мы с тобой были связаны веревками и над нами был занесен меч грозного «черного всадника», Кара-Кончара? Не ты ли тогда говорил: «Подожди унывать, ночь длинна и еще не кончилась!» Теперь я тебе говорю то же самое: «Подожди унывать, ночь даже не начиналась!»
Ходжи Рахим быстро приподнялся, точно силы вернулись к нему. Туган продолжал тихо, вполголоса, стараясь убедить.
- Слушай старший брат мой, и сделай то, что я скажу. Я дам тебе три черных шарика, и ты их проглотишь. Тогда ты будешь неподвижен, как мертвец, перестанешь чувствовать боль и увидишь сон, будто ты перелетел через горы в долину прохладных потоков и благоухающих цветов… Там пасутся белые, как снег, кони и поют прекрасными голосами золотые птицы. И там во сне ты встретишь снова девушку, которую ты любил в шестнадцать лет...
- А потом, проснувшись, я буду снова грызть железные прутья? Мне не надо такого сна!
- Подожди и слушай дальше! Пока тебе пригрезится горная долина, где ты будешь наслаждаться не омрачаемым забвеньем, я объясню твоим тюремщикам, что ты умер и твое тело надо предать земле. Тогда тюремщики раскроют клетку подцепят крюком твое тело и поволокут в яму казненных... Вытерпи это, как бы ни было больно, не закричи и не заплачь! Иначе тебе разобьют железной палкой голову…
Когда же ты будешь лежать в яме среди трупов, и в полночь подползут шакалы чтобы грызть твои ноги, я буду ждать вместе с тремя воинами. Мы завернем тебя в плащ и быстро унесем за город в безлюдное место... Там разум вернется в твое тело, я посажу, тебя на коня и ты уедешь на запад или на восток где начнешь новую жизнь...
- Да, ты правильно сказал: ночь еще не кончилась!
Я готов отправиться в долину белых коней! Дай скорее целебные шарики! — и Хаджи Рахим протянул руку, черную и жесткую, как лапа беркута.
Туган достал из цветного мешочка три черных шарика и передал Хаджи Рахиму. Тот, не колеблясь, их проглотил. Он начал что-то шептать, все неразборчивее и тише, покачнулся и свалился на бок...
К клетке подошел стражник с копьем.
- Мой начальник приказывает дольше не оставаться возле отверженного преступника!
- Заключенный не нуждается в милости твоего строгого начальника: он умер!
Стражник недоверчиво просунул в клетку копье и кольнул лежавшего дервиша.
- Не кричит? Не ворочается? Видно, в самом деле умер! Теперь тело безумного «дивоны» будет выброшено в яму... Если вы захотите его похоронить, поторопитесь это сделать сегодня же ночью. К утру собаки и шакалы изгрызут покойника так, что вы и костей его не соберете... Всем нам когда-нибудь придется умереть!..
Туган и Бент-Занкиджа шли рядом по безмолвным пустынным улицам разрушенного города. Туган вел коня в поводу. Гулко отдавался стук копыт в стенах покинутых зданий. Оба вспоминали далекие дни юности, проведенной в шумном Гургандже, в доме погибшего, во время разлива реки, старого Мирзы-Юсуфа.
- Все эти долгие годы моих скитаний я думал о тебе, Бент-Занкиджа.
- Вот опять перед тобой подруга твоего детства... И мне тоже пришлось увидеть блеск молний и услышать удары грома, который потряс всю нашу землю... Но там, где в яростную бурю падают могучие дубы и платаны, там иногда сохраняется невредимой маленькая мышка,— и я спаслась!
- Расскажи, что с тобой было в эти страшные годы?
