staty

 

                                       Тропа жизни джигита
 
       Молодой воин вошел, пригнувшись, в узкую дверцу хижины и сел на пятки у самого входа. Хаджи Рахим опустился на старый коврик близ очага. Оба провели ладонями по щекам, затем, как требует приличие, дол­го молчали, рассматривая друг друга.
       Наконец с достоинством и с грустью человека, ви­девшего на своем веку множество людей, факих соеди­нил концы пальцев и сказал:
       - Кто ты? Какого рода? Каким именем наградил тебя твой белобородый отец? В какой  далекой стране ты впервые увидел свет солнца? Хоть ты и говоришь по-кипчакски, но движения твои и одежда показывают, что ты иноземец.
       Воин, вежливо покашливая в руку, заговорил ров­ным, тихим голосом:
       - Зовут меня Арапша, но мои боевые товарищи да­ли мне прозвище «Ан-Насир» 9, потому что в битве, го­ворят, я теряю разум, становлюсь злобным, бросаюсь в самые опасные схватки и обращаю врага в бегство.., Хотя я сказал тебе, что зовут меня Арапша, но как про­звал меня мой почтенный отец и где я провел свое дет­ство — клянусь! - я не знаю. Помню смутно, что жил я в лесу около озера, плавал с отцом в лодке и видел, как он высыпал из сетки в корзину много серебристых рыб. Помню, как тепло было лежать на руках у матери и слушать ее песни. Помню еще маленькую сестренку... Потом все это кончилось. Напали разбойники и увели меня и сестренку в большой город, где продали нас на парусный корабль. На корабле было очень много маль­чиков и девочек.   Корабельщики набили нас в трюм ко­рабля и заперли вместе со стадом больших белых гу­сей. Гуси щипали и клевали нас. Корабль плыл по ши­рокой реке, затем по морю. Корабельщики распродали детей на базаре. Я никогда больше ни с ними, ни с моей сестрой не встречался.
       - Все это происходит из-за гибельной страсти куп­цов к богатству. Ослепленные блеском золота, жадные купцы захватили невинных детей и бросили их в чужие города, где им придется влачить всю жизнь мучитель­ное иго рабства! — вздохнул факих.
       - Вероятно, я из какой-либо северной страны: мор­двинов, саксинов или урусов,— продолжал Арапша,— по­тому что эти рабы, особенно урусы, славятся своей силой. А меня аллах наградил большой крепостью. Я был продан на базаре невольников в Дербенте, где находят­ся кавказские Железные Ворота. Я переходил от одно­го хозяина к другому. Когда я подрос, меня заставля­ли исполнять самые трудные работы: вместе с ослом вертеть колесо для черпания воды из колодца, с колод­кой на шее вскапывать засохшую, как камень, землю, таскать бревна. И небо в годы моего рабства казалось мне таким же черным и сухим, как разрытая мною чу­жая земля!..
       Хаджи Рахим с горечью сказал: 
       - Хозяин скорее пожалеет четвероногую скотину, чем одаренного разумом раба!
       - Мне было семнадцать лет, когда тропинка моей жизни повернулась в другую сторону. Однажды я пас на склоне высокой обрывистой горы баранов моего гос­подина, азербайджанского хана. Неожиданно над кру­чей показался отряд всадников. Впереди, на прекрас­ном вороном коне, ехал молодой воин. Вдруг размытая дождями земля осела под конем и он покатился в про­пасть. Извернувшись, как кошка, воин удержался за куст. Я бросил конец аркана и вытащил воина. Я ска­зал: «Я сумею спасти и твоего коня!». Витязь ответил: «Если ты спасешь моего вороного, можешь просить у меня все, что захочешь». Джигиты распустили два арка­на, одним я обвязал себя вокруг пояса и сполз вниз по обрыву. Конь чудом удержался на самом краю пропа­сти и спокойно пощипывал траву. Злой жеребец зафыр­кал, когда я приблизился к нему, но я обмотал его арканом, и джигиты вытащили его на тропинку. Мне было трудно лезть обратно, мне мешали оковы на ногах...
       - Храбрый юноша! Небо хранило тебя! — восклик­нул Хаджи Рахим.
       - Воин стал расспрашивать меня о дороге. Я рас­сказал ему о всех тропах, предупредил его о местах, где обычно курды делают засады и нападают на проезжих, и посоветовал лучшую обходную дорогу. Тогда он спро­сил меня: «Что же ты теперь хочешь?» — «Быть сво­бодным!» - ответил я. Витязь сказал: «Следуй за мной, и ты мечом заслужишь себе свободу!..». Воин оказался прославленным скитальцем Джелаль эд-Дином, который не боялся воевать с монголами и разбил их при Перване 10. С того дня я стал воином в его отряде. Джелаль эд- Дин дал мне кривую саблю и боевого коня, которого я сегодня потерял, бесстыдно заснувши! И юноша сно­ва застонал.
       - Рассказывай дальше, конь к тебе вернется! — за­метил факих.
       - В тот день, когда я, свободный, на горячем коне, оказался в отряде славного Джелаль эд-Дина, я увидел, что небо надо мной не черное, а снова сияет, голубое, как бирюза, как в моем далеком детстве, когда я с от­цом плавал на лодке по лесному озеру. И я понял тогда, что в мире нет ничего слаще свободы!.. Три года я всю­ду следовал за смелым полководцем, оберегая его в бою, и прославился как «Ан-Насир — победоносный». Дже­лаль эд-Дин говорил мне не раз, что он знал в порабо­щенном монголами Хорезме одного ученого, факиха, самого светлого из светлых и доблестных людей, искате­ля правды, Хаджи Рахима, прозванного аль-Багдади. «Если, сказал он,—на тебя надвинется черная туча беды, назови ему мое имя, и он протянет тебе руку ми­лосердия...»
       Хаджи Рахим встал, подошел к Арапше и протянул ему обе руки:
       - Имя Джелаль эд-Дина сияет для меня, как яркая звезда среди темной ночи. Сядь рядом со мной!

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11

Сайт "Живое Знание"